О «Духе времени»

Не хотелось терять время на критику этого «шедевра», если бы не его масштабное распространение по Интернету и не восторженная реакция сторонников «теории заговора», которые считают своим долгом везде и всем рекомендовать его к просмотру как некое откровение истины. Для тех, кто не в курсе: речь идёт о «документальном» фильме Zeitgeist («Дух времени»), пытающемся внушить зрителям мысль, что ими управляют скрытые силы. Фильм состоит из трёх частей: вторая посвящена своеобразной трактовке событий 11 сентября 2001 г. (собственно говоря, меня это мало интересует, тем более что об этом уже неоднократно говорили и писали – и, вообще, я не специалист по взрывотехнике, так что судить не берусь), третья – всемирному заговору банкиров (прямо скажем, не новость), а вот на первой, где «доказывается», что Христианство – это ни что иное, как заимствование из более ранних религий, а образ Христа «скопирован» с языческих божеств (опять-таки, с целью управления массами и выколачивания из них денег, о чём напоминает отвратительный закадровый голос «проповедника»), стоит остановиться.
Открывая, якобы, глаза аудитории на то, что ей манипулируют, фильм сам является классическим образцом самой бессовестной манипуляции в стиле «вас все обманывают, а мы сейчас откроем вам глаза», рассчитанной на легковерную публику, абсолютно неграмотную в религиоведческом отношении и готовую воспринимать на веру «любезно» сфабрикованные факты без какого-либо исследования.
Сразу же стало ясно, что авторы исходят из того, что зрители никогда не открывали (или очень невнимательно читали) Евангелие: как ещё можно объяснить спекуляции вокруг даты празднования Рождества и попытки провести какие-то параллели? Тот факт, что Церковь сознательно заменила Рождеством день празднования бога Солнца, да и то лишь в IV(!) веке, никто никогда не скрывал. В самих же Евангелиях на дату Рождества Спасителя нет ни малейшего намёка. Делать из этого какие-то выводы о заимствовании евангельской истории будет просто нелогично. И интеллектуально нечестно. Этого одного уже должно быть достаточно, чтобы лишить фильм всякого доверия.
Нет в Евангелиях упоминания и ни о каких «трёх царях», пришедших поклониться Младенцу Христу: волхвы – это вовсе не цари. И сколько их было, тоже не указывается (традиционные изображения сцены поклонения с тремя волхвами вряд ли можно считать надёжным источником, тем более, что в раннехристианском искусстве встречаются изображения и четырёх, и шести волхвов).
Вообще непонятно, откуда создатели брали информацию о дохристианских мифах, в частности, о рождении от девы Гора, Кришны, Митры и остальных. Кришна был восьмым сыном принцессы Деваки, так что в категорю дев она не вписывается по определению; Митра был рождён... скалой; а зачатие Гора произошло, согласно мифу, вообще весьма оригинальным образом: после того, как Осирис был разрублен на четырнадцать частей злодеем Сетом, его сестра и жена Исида собрала их воедино, но не найдя... хм-м... один орган (её опередили рыбы, успевшие им полакомиться), воспроизвела оный из дерева (по другой версии, из глины), приставила куда надо и зачала от него Гора. Назвать это рождением от девы язык тоже как-то не поворачивается. Что же касается Диониса, то он был зачат Зевсом от женщины по имени Семела, после гибели которой Зевс выносил недоношенного младенца, зашив его в свое бедро. Всё то же самое можно сказать и о большей части остальных «параллелей», которые нигде не находят подтверждения – неудивительно, что авторы фильма избегали прямых ссылок на какие-либо источники, а египтолога-самоучку, поэта и спиритиста Джералда Месси никак нельзя считать сколько-нибудь значимым авторитетом.
Ещё один важный момент, про который они «забыли»: не известно ни одного письменного источника нехристианских религий, где присутствуют элементы, подобные воскресению, датированного ранее второй половины II в. по Р.Х., т.е. почти через сто лет после написания Нового Завета; приблизительно в это же время в Римской империи начал распространяться и митраизм, так что никакого влияния на авторов Нового Завета он не мог оказать по определению. Таким образом, становится очевидно, что и откуда было заимствовано.
Отдельно стоит упомянуть про якобы корыстные мотивы основателей Христианства, выдумавших этот миф. Я уже неоднократно задавал этот вопрос на форумах (и так ни разу и не получил вразумительного ответа): какая выгода была для Апостолов и Евангелистов в том, чтобы придумать заведомую ложь и затем за неё же претерпеть гонения и смерть?
Что же касается утверждения авторов фильма о
«мифологичности» Христа, то стоит отметить, что о Нём пишут не только авторы Нового Завета, но и представители противоположного лагеря. Так, римский историк Корнелий Тацит упоминает о Нём в «Анналах»: «Но вот Нерон, чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням — тех, ...кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходит это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме... Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады»; Лукиан Самосатский называет Его «распятым софистом». И вообще, ни один античный автор не высказывал сомнений в историчности Христа. Да и каким образом новая вера, утверждавшая, что в её основании лежит не чьё-то учение, пусть даже самое возвышенное, не легенды о богах-небожителях, а конкретные исторические факты (жизнь, распятие и воскресение Иисуса Христа) могла бы так быстро завоевать сердца тысяч людей, многие из которых были свидетелями и очевидцами всего происходящего в то время Иерусалиме? Разве не высмеяли бы Апостолов как фантазёров или сумасшедших? Как мог Апостол Павел ссылаться на многочисленных свидетелей Воскресения Христова, говоря о том, что Он «явился более нежели пятистам братий в одно время, из которых большая часть доныне в живых, а некоторые и почили» (1-е Посл. Коринфянам, 15:6), а также, проповедуя царю Агриппе, выражать уверенность в том, что ему известны описываемые события: «Ибо знает об этом царь, перед которым и говорю смело. Я отнюдь не верю, чтобы от него было что-нибудь из сего скрыто; ибо это не в углу происходило» (Деяния, 26:26), если бы всё это было мифом, сказкой? Неужели и перед лицом смерти он думал о только о манипуляции людьми с целью личной выгоды? Но здесь нам уже придётся выйти за грани элементарного здравого смысла – что успешно и делают «обличители» Христианства, приписывающие его основателям исключительно корыстные мотивы...
Нельзя не согласиться с Ф.Энгельсом: «С религией, кото­рая покорила Римскую мировую империю и в течение 1800 лет господствовала над значительной частью цивилизованного чело­вечества, нельзя разделаться, просто объявив ее состряпанной обманщиками бессмыслицей» (Ф.Энгельс. Бауэр и раннее христианство. Цит. по сб. «К.Маркс и Ф.Энгельс о религии». М., 1955), как пытаются это сделать авторы фильма.
Продолжение

Memento mori (продолжение)

«Человекам положено однажды умереть» (Посл. к Евреям 9:27) и ничто не в силах этого изменить. «Вообразите, что перед вами множество людей в оковах, и они приговорены к смерти, и каждый день кого-нибудь убивают на глазах у остальных, и те понимают, что им уготовлена такая же участь, и глядят друг на друга, полные скорби и безнадежности, и ждут своей очереди. Вот картина человеческого существования» (Б.Паскаль. Мысли). Перед смертью равны все – богатые и бедные, власть предержащие и простолюдины; от неё не убежишь и не откупишься, она безжалостна и неумолима, забирая как больных, так и здоровых, как старых, так и молодых ("Цвел юноша вечор, а нынче умер, и вот его четыре старика несут на сгорбленных плечах в могилу"...). Это отражено в ещё одном популярном сюжете в западноевропейском искусстве – т.н. «Пляске смерти» (Totentanz, Dance macabre), где Смерть в образе скелета или трупа ведёт за собой представителей разных сословий и возрастов: папу, короля, аббата, отшельника, рыцаря, врача, дворянина, купца, крестьянина, юношу, девушку и других, приглашая каждого «на танец» и ведя с ним диалог в стихах... Интересна реакция различных персонажей на встречу со Смертью: одни горько опечалены, другие возмущёны, кто-то пытается выпросить у Смерти ещё немного времени, чтобы успеть насладиться жизнью; некоторые охвачены страхом, осознавая, что им, прожившим жизнь во грехах и не задумывавшихся о вечности, теперь придётся предстать перед Творцом и Грозным Судиёй... Но те, «кто живёт с тем, чтобы жить вечно, тот никогда не страшится смерти» (Св. Исаак Сирин); прожившие свою жизнь с верою могут сказать подобно Апостолу Павлу: «Для меня жизнь – Христос, и смерть – приобретение» (Посл. к Филиппийцам, 1:21).
«Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек» (от Иоанна, 11:25-26).

«Пляска смерти», фрагмент: Смерть, Юноша и Девушка
Акварель Людвига Зуля, 1866
Церковь Св. Марии, Любек, Германия
Публикуется с разрешения Мартина Хагстрёма, The Dance of Death

Memento mori

«И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратился к Богу, Который дал его. Суета сует, сказал Екклесиаст, все – суета!» (Екклесисаст, 12:7-8).

Хармен Стенвик. Аллегория бренности человеческой жизни
Ок. 1640
Публикуется с разрешения
The National Gallery

В искусстве средневековой Европы тема смерти играла особую роль, что вполне объяснимо христианским (пусть даже частично искажённым) мироощущением средневекового человека, не забывавшего о том, что его пребывание на земле скоро закончится. Одним из самых популярных (и моих любимых) сюжетов в голландской живописи была аллегория бренности всего сущего – Vanitas («Суета сует»), представляющая собой различные вариации на тему библейской книги Екклесиаста. На натюрмортах изображались атрибуты славы, богатства, искусств, а посреди них – предметы, напоминающие о скоротечности человеческой жизни – череп, потухшая свеча, часы, опрокинутая чаша... Хорошее и весьма наглядное напоминание о том, что живя на этой земле, нужно правильно расставить приоритеты, не отдаваясь суете и погоне за тленным и преходящим, но памятуя о часе смертном и вечности, «ибо таков конец всякого человека» (7:2).

Питер Клаас. Суета сует. 1630
Публикуется с разрешения Др-а Эмиля Крена, Web Gallery of Art

Н.Л. Пешир. Суета сует. 1660
Публикуется с разрешения Rijksmuseum Amsterdam

Элберт Янц Ван дер Шоор. Суета сует («Черепа на столе»)
Между 1640 и 1672
Публикуется с разрешения Rijksmuseum Amsterdam

«Он изъязвлен был за грехи наши...»

Тема Искупления волновала не только богословов и проповедников; она наложила свой отпечаток на всё европейское искусство, веками вдохновляя композиторов, поэтов и художников прославлять своими талантами Того, Кто Своею смертию даровал человечеству прощение грехов.
В мюнхенском музее «Старая Пинакотека» хранится удивительная картина Рембрандта (1606–1669) «Воздвижение Креста». Несколько человек поднимают крест с распятым Христом, а среди них, в центре – мужчина в берете: художник изобразил себя самого, показав этим, что за его грехи Господь был поднят на крест.
«Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились» (Исаия 53:6).

Публикуется с разрешения The Artchive

О крысах и не только

Поднимаясь в метро по эскалатору, случайно обратил внимание на расположенный между рекламами плакат «С Новым годом и Рождеством!». Ничего особенного, если бы с этой надписью не соседствовало бы изображение полутора десятков крыс под новогодней ёлкой... Увы, остаётся лишь констатировать, что язычество традиционно пускает у нас корни намного глубже, чем христианство, и совершенно спокойно уживается с христанской обрядностью и символикой, исполняющей, по большей части, чисто декоративные функции: на протяжении всей истории всевозможные суеверия, предрассудки, бытовая магия в виде заговоров, ворожбы, гаданий (а ведь сказано открытым текстом в Св.Писании: «Не ворожите и не гадайте» (Левит 19:26)!) и всякая прочая мерзость сопровождали жизнь русского крестяьнина от рождения и до смерти. Воистину, как говорил Н.С.Лесков, «Русь крещена, но не просвещена». И не просветилась до сих пор, коль скоро и в наше время ещё задолго до новогодних празников везде только и видишь атрибутику непонятно какого имеющего к нам отношения китайского языческого гороскопа (я уже не говорю про гороскопы, которые регулярно вместе с прогнозом погоды и курсами валют уже много лет публикуются в весьма серьёзных изданиях) – то свиньи, то петухи, то крысы; их продают, дарят друг другу, а в газетах советуют, как лучше встречать «год крысы»... И на фоне того, что ещё ветхозаветные пророки обличали, как духовный блуд и отступничество от Бога Истинного, декларированное «празднование» Рождества Спасителя выглядит, на мой взгляд, каким-то кощунством и профанацией. «Беззаконие – и празднование!» (Исаия 1:13)...

Соблазн Креста

Моя последняя проповедь в прошедшем году (в сокращении):

«Ибо слово о кресте для погибающих юродство есть, а для нас, спасаемых, – сила Божия... А мы проповедуем Христа распятого, для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие» (1-е Посл. к Коринфянам 1:18,23).
Сам Господь устами Святого Апостола назвал евангельскую проповедь юродством. Казалось бы, это странно, ибо Евангелие предлагается именно погибающим, но как раз для них в самой проповеди его, по словам Павла, есть нечто отталкивающее: для одних это соблазн (греч. скàндалон), для других – безумие.
Есть над чем задуматься: при том, что Сам Господь во дни Своей земной жизни ещё в двенадцатилетнем возрасте поразил учителей Своею мудростию, а проповедуя, собирал огромные толпы, в конечном счёте оставались с ним немногие. В 6-й главе Евангелия от Иоанна мы читаем о реакции на Его проповедь: «Многие из учеников Его, слыша то, говорили: какие странные слова! кто может это слушать?.. С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним» (ст. 60,66).
Евангельская проповедь по своей сути противоречит испорченной человеческой природе; она – соблазн и преткновение, юродство и безумие. Почему же?
Во-первых, христианская этика является полной противоположностью тому, к чему влечёт человека его плотская, греховная природа. Вся Нагорная проповедь Христа (от Матфея, 5-7 гл.) – это вызов морали и нормам века сего. Крест перечёркивает тот образ жизни, который удобен и приятен большинству людей.
Во-вторых, христианство раздражает людей своей претензией на абсолютную Истину. Оно не признаёт никакого «религиозного плюрализма» и «культурного многообразия», оно не знает никакой «толерантности», заявляя, что «все боги народов – идолы» (Псалом 95:5), но предлагает нечто большее, нежели «толерантность», а именно – любовь к погибающим грешникам, которая побуждает Церковь Христову проповедовать им покаяние и прощение грехов, призывая обратиться от ложных богов к Богу истинному, «ради нас человеков и ради нашего спасения низшедшего, воплотившегося и вочеловечившегося, страдавшего и воскресшего в третий день». Крест перечёркивает все религии, как ложные и безблагодатные, ведущие к вечной погибели; в его свете все человеческие философии предстают «яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими» (Посл. к Евреям, 13:9).
В-третьих, христианство отвергает все попытки заработать спасение человеческими усилиями, будь то религиозные обряды или добрые дела, и провозглашает необходимость полного духовного преображения: «если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия» (от Иоанна, 3:3). Необращённый человек, каким бы религиозным и высоконравственным он ни был, не может спастись, не приняв Искупления Христова, не уверовав в Спасителя. «Человек – это звучит гордо!» – заявляют люди устами горьковского персонажа Сатина; «Все мы сделались – как нечистый, и вся праведность наша – как запачканная одежда» (Книга пр. Исайи, 64:6) – провозглашает Слово Божие через пророка. Крест перечёркивает человеческую гордыню, все надежды на спасение собственными силами: «Ибо благодатью вы спасены через веру, и сие не от вас, Божий дар: не от дел, чтобы никто не хвалился» (Посл. к Ефесянам 2:8-9).
В-четвёртых, христианство является преткновением для людей, поскольку требует отречения от самого дорогого – своего Я: «Если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною. Ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережет её» (от Луки, 9:23,24). Это тяжело даже нам, христианам – как часто наше ветхое Я в полный голос заявляет о своих правах! Как часто напоминают о себе наши старые привычки, наши «любимые» грехи! Крест перечёркивает человеческие амбиции, себялюбие и эгоизм.
И, наконец, христианство – соблазн, потому что оно делает человека изгоем. В отличие от лживого и богомерзкого «евангелия процветания», обещающего своим последователям исцеления, богатство и успех, Евангелие Иисуса Христа не гарантирует ни благополучия, ни почёта, ни даже спокойной жизни, но, наоборот, напоминает об участи верных: «Иные же замучены были, не приняв освобождения, дабы получить лучшее воскресение; другие испытали поругания и побои, а также узы и темницу, были побиваемы камнями, перепиливаемы, подвергаемы пытке, умирали от меча, скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления; те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли» (Посл. к Евреям, 11:35-38). Господь предупреждал Своих учеников: «Если мир вас ненавидит, знайте, что Меня прежде вас возненавидел. Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое; а как вы не от мира, но Я избрал вас от мира, потому ненавидит вас мир» (от Иоанна, 15:18-19).
Проповедь Креста была и остаётся для погибающего мира юродством; для нас же Крест Христов, на котором свершилось наше спасение, – это сила Божия и блаженное упование жизни вечной. Аминь.

30.12.2007

Эйлер о противоречиях в Библии

Один из величайших умов человечества Леонард Эйлер (1707-1783), родившийся в Швейцарии и проживший большую часть жизни в России, большинству известен прежде всего как математик, механик, физик, астроном, и лишь немногие знают, что сын протестантского пастора был не только набожным христианином, но и писал серьёзные богословские труды и участвовал в диспутах, защищая христианство от критики со стороны атеистов-«просветителей», всей своей жизнью и деятельностью опровергая мнение о несовместимости занятия наукой и веры в Бога.
Его «Письма к немецкой принцессе о разных физических и философских материях» издавались неоднократно (в том числе и на русском языке) и хорошо знакомы изучающим его творчество; в то же время широкой публике практически неизвестна другая его работа, "Rettung der Göttlichen Offenbahrung Gegen die Einwürfe der Freygeister" («Защита Божественного откровения от возражений вольнодумцев») (1747). К сожалению, всё, что мне удалось найти – это несколько коротких отрывков в переводе на английский ("Defense of the Divine Revelation against the Objections of the Freethinkers"), один из которых, где автор критикует тех, кто отвергает Св.Писание по причине его неразрешимых трудностей и противоречий, я и решил перевести:
«Они ведут себя в высшей степени несправедливо и безответственно по отношению к этой Книге, беря на себя дерзость отвергать её по причине кажущихся им противоречий. При этом большинство из них будут вынуждены признать, что не в состоянии разрешить аналогичных трудностей в отношении геометрии, существования тел, возможности движения, и, тем не менее, не одному из них не приходит на ум отвергать реальность чего-либо из перечисленного... Итак, поскольку разумом можно постичь столь серьёзные трудности и даже очевидные противоречия, свидетельствующие против сих вещей, то надлежит быть по крайней мере столь же серьёзным трудностям и в отношении откровений, которые разумом постичь невозможно. И, посему, ещё меньше причин для того, чтобы отвергать оные».

Надгробие Л.Эйлера в Александро-Невской Лавре