С данным аргументом в последнее время я сталкиваюсь довольно часто:
Церковь (вариант: Император Константин) на I Вселенском Соборе исключила из канона все книги, противоречащие официальным доктринам, включая и множество Евангелий.
Ответ: Здесь нужно отметить, что формирование канона происходило по принципу естесственного отбора: ещё задолго до того, как в 393 г. были перечислены 27 канонических книг Нового Завета, они фактически были признаны таковыми всем христианским сообществом. Уже в начале II в. Евангелия и некоторые Апостольские Послания цитировались в трудах ранних Отцов Церкви как богодухновенные Писания, имеющие безусловный авторитет среди верующих; а епископ Ириней Лионский (ок. 130–202 гг.) в своём труде «Против ересей» (между 172 и 190 гг.) указывает на наличие только четырёх Евангелий как на абсолютно естесственный и очевидный факт (кн. III, гл. 9).
При том, что одни книги принимались повсеместно, а другие практически столь же повсеместно отвергались, как подложные (в частности, многочисленные псевдо-евангелия с фантастическими подробностями из жизни Иисуса Христа), авторитетность некоторых из книг вызывала дискуссии, что свидетельствует о более чем серьёзном отношении к этому вопросу внутри Церкви. К концу IV в. все 27 книг Нового Завета уже окончательно приобрели канонический статус, и их перечисление на соборе в Гиппоне в 393 г. и, через четыре года, на Карфагенском соборе, фактически констатировало уже сложившееся положение вещей.
И в любом случае император Константин не принимал и не мог принимать участия в этом процессе: для Церкви, незадолго до этого пережившей жесточайшие гонения при Диоклетиане (один из эдиктов, кстати, предписывал отбирать и сжигать священные книги христиан), существовал высший Авторитет – Сам Бог, вдохновлявший авторов этих книг.
Церковь (вариант: Император Константин) на I Вселенском Соборе исключила из канона все книги, противоречащие официальным доктринам, включая и множество Евангелий.
Ответ: Здесь нужно отметить, что формирование канона происходило по принципу естесственного отбора: ещё задолго до того, как в 393 г. были перечислены 27 канонических книг Нового Завета, они фактически были признаны таковыми всем христианским сообществом. Уже в начале II в. Евангелия и некоторые Апостольские Послания цитировались в трудах ранних Отцов Церкви как богодухновенные Писания, имеющие безусловный авторитет среди верующих; а епископ Ириней Лионский (ок. 130–202 гг.) в своём труде «Против ересей» (между 172 и 190 гг.) указывает на наличие только четырёх Евангелий как на абсолютно естесственный и очевидный факт (кн. III, гл. 9).
При том, что одни книги принимались повсеместно, а другие практически столь же повсеместно отвергались, как подложные (в частности, многочисленные псевдо-евангелия с фантастическими подробностями из жизни Иисуса Христа), авторитетность некоторых из книг вызывала дискуссии, что свидетельствует о более чем серьёзном отношении к этому вопросу внутри Церкви. К концу IV в. все 27 книг Нового Завета уже окончательно приобрели канонический статус, и их перечисление на соборе в Гиппоне в 393 г. и, через четыре года, на Карфагенском соборе, фактически констатировало уже сложившееся положение вещей.
И в любом случае император Константин не принимал и не мог принимать участия в этом процессе: для Церкви, незадолго до этого пережившей жесточайшие гонения при Диоклетиане (один из эдиктов, кстати, предписывал отбирать и сжигать священные книги христиан), существовал высший Авторитет – Сам Бог, вдохновлявший авторов этих книг.
Комментариев нет:
Отправить комментарий