суббота, 22 декабря 2012 г.

«...даже если ребенку это будет стоить жизни»

Дискуссия по поводу взорвавшего общество скандального «закона Димы Яковлева» продолжается.
Обратили на себя слова владыки о том, что все принимаемые в государстве законы «должны исходить из интересов людей», и ради этого «можно жертвовать даже престижем государства». Сказано верно, только вот, думается, слова эти (я бы даже сказал, слишком сдержанные — многие другие комментаторы сдерживаться просто не могли. И даже не пытались.) останутся гласом вопиющего в пустыне, поскольку уже многие десятилетия, ещё со времён СССР (или раньше?), о котором многие так ностальгируют, в головы людей вбивалось прямо противоположное: важнее Родины нет ничего, и, стало быть, ради её престижа можно и нужно жертвовать чем угодно, включая человеческие судьбы и жизни. Любовь к Богу и ближнему, милосердие, сострадание — всему этому нет места: Родина — вот истинный бог, любовь к ней — вот настоящая любовь, гордость мифическими и никому не нужными «достижениями», забота о её «престиже», лживая и циничная демагогия — вот истинное поклонение.
В книге Валерия Фефёлова, борца за права инвалидов в СССР, под названием «В СССР инвалидов нет!..» приводится шокирующая своей дикостью, но весьма характерная и вполне закономерная ситуация:
«Передо мною письмо рабочего из г. Троицка Московской области. Более 4-х лет он пытался получить разрешение от советских властей на поездку во Францию, чтобы там вылечить свою маленькую дочь. Все оказалось напрасно. После долгих хождений по разным инстанциям ему, наконец, сказали в одном из официальных учреждений:
«Мы никогда не позволим Западу наживать политический капитал на лечении вашего ребенка, даже если ребенку это будет стоить жизни».
Похоже, мало что изменилось. До сих пор в жертву имперским амбициям и сатанинской гордыне приносятся самые слабые, самые беззащитные.
«Ты видишь, ибо Ты взираешь на обиды и притеснения, чтобы воздать Твоею рукою. Тебе предает себя бедный; сироте Ты помощник» (Пс.9:35).
Воздай, Господи!

пятница, 16 ноября 2012 г.

Ко «Дню толерантности»


С любезного разрешения Ричарда Гюнтера
MIGTHY MAG Christian Cartoons and Thoughts by Richard Gunther
Что-то насаждение пресловутой «толерантности» всё больше напоминает ту самую «борьбу за мир» в СССР, после которой, как говорили, камня на камне не останется. Да и «толерантность» эта очень уж односторонняя: на христианство, как и вообще на традиционные ценности, она не распространяется. Она терпима ко всему — кроме Истины.

четверг, 11 октября 2012 г.

Шпионские страсти или Прелюбодейство на службе отечеству

Навела на размышления статья в «Комсомольской правде»:
Бросились в глаза слова: «Надо понимать и ценить подвиг тех, кто на это шел во имя родины, ради безопасности страны, как бы пафосно это ни звучало для некоторых. Для Дарьи Христофоровны, человека верующего, замужней женщины, матери, это действительно был подвиг... Такой результат работы одной женщины на службе Отечеству, согласитесь, достоин безусловного уважения, кто бы и как не относился к секс-шпионажу. Судя по письмам, дневникам Ливен, которые я изучал в архивах Лондона и Парижа, благословил ее на этот подвиг сам император.»
Не соглашусь. Грех не достоин уважения, тем более безусловного. Он остаётся грехом, т.е. преступлением против Бога, всегда, везде и при любых обстоятельствах, чем бы его ни оправдывали. Прелюбодеяние — а это то, чем занималась «верующий человек и замужняя женщина», — даже если его «благословляет» земной царь (кстати, «благословивиший» свержение отца — императора Павла I, и способствовавший его убийству), никогда не благословит Царь Небесный, Который Свят и ненавидит грех. И тем более кощунственно оправдывать его «службой отечеству» и превозносить, «ибо что высоко у людей, то мерзость пред Богом» (Лук.16:15).
У христианина одно отечество — небесное: «Наше же жительство — на небесах, откуда мы ожидаем и Спасителя, Господа нашего Иисуса Христа» (Фил.3:20). Здесь же на земле он — странник. «Ибо мы не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего» (Евр.13:14). Привязываться сердцем к стране земного проживания, считать его высшей ценностью, во имя которой можно совершить всё, что угодно — фактически означает обожествлять её и заменять ею Бога, тем самым грубо нарушая заповедь «Господу Богу твоему поклоняйся и Ему одному служи» (Матф.4:10). Нельзя служить двум господам (Мф.6:25), нельзя одновременно жить в двух системах координат, не занимаясь при этом самообманом. Фактически, так можно оправдать не только откровенную безнравственность, но и вообще любое злодеяние. Вспоминается кинофильм «Олигарх» (режиссёр Павел Лунгин, производство Россия − Франция − Германия, 2002), в котором главный злодей, кагэбэшник Корецкий, хвалится:«Мои предки в десяти поколениях служили отечеству. Царям, коммунистам, все равно. За грех почитали разбираться хороший царь или плохой. У нас потомственное уважение к власти, дар угадывать ее врагов и беспощадно наказывать их». Вот такие корецкие и были опричниками у Ивана Грозного, расстреливали «врагов народа» в 30-х годах — и всё «во имя Родины», «на благо отечества», будучи абсолютно уверенными, что поступают правильно и что иначе просто нельзя. И гордились этим. Тот, кто не захотел стать рабом Богу, может стать рабом кому угодно — даже самым жестоким тиранам, самым лживым идеологиям, самым отвратительным идолам.
Да, Св.Писание говорит о том, что существующие власти — от Бога и что христианин обязан им повиноваться (Рим. 13:1-5; 1Пет.2:13,14), молиться за них (1Тим.2:1,2), и не только не противиться, но даже и не злословить начальствующих (Исх.22:28). Он должен быть законопослушным и образцовым гражданином, заботится о своих соотечественниках и о месте проживания — родился ли он там, переехал туда жить или оказался против своей воли: «И заботьтесь о благосостоянии города, в который Я переселил вас, и молитесь за него Господу; ибо при благосостоянии его и вам будет мир» (Иер.29:7). Однако также сказано, что «должно повиноваться больше Богу, нежели человекам» (Деян.5:29). И если власти требуют от верующего совершить грех, поклониться и служить лжебогам, то его долг — стать мучеником за веру, но не пойти против Бога. «И отвечали Седрах, Мисах и Авденаго, и сказали царю Навуходоносору: нет нужды нам отвечать тебе на это. Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит. Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся» (Дан.3:16-18). Именно за это христиан преследовали в древнем Риме, столь, как модно сейчас говорить, плюралистичном в религиозном отношении:
Лояльность, которую изъявляли христиане, римскую власть не устраивала. Пусть христиане были законопослушными, трудолюбивыми гражданами. Но чем лучше ведут себя христиане, завоевывая авторитет и уважение обывателей, тем это хуже для Рима... Простота устройства общины, равенство ее членов, их крепкие связи (по общественной горизонтали, а не по бюрократической вертикали) вызывали раздражение имперской государственной машины. Вот почему государство страшилось христианского учения и было готово обвинить первых христиан в ненависти ко всему населению империи. Любовь христиан к общине казалась подозрительной, как вообще подозрительна для государства идея общины. Этим христианам община дороже Родины! Все молятся на государство, а они, видите ли, всего-навсего молятся за него. Чего еще можно ожидать от таких граждан?
Ко времени образования новозаветной Церкви в Риме распространился культ императора. От граждан не требовалось источать чувства любви, демонстрировать пылкую веру в культ очередного правителя, достаточно было изъявить официальную лояльность. Показать, что лоялен к империи и веришь ей. По сути, это и была настоящая религия римлян: вера в империю. Власть требовала религиозного поклонения империи. Так понималась верноподданность по-римски. Когда христиане отказались подчиниться культу императора и поклониться его статуе, их стали преследовать.
Игорь Смирнов. Обожествление империи
Нет ничего удивительного, что точно так же относились к христианам и в СССР: отобрав у людей веру в Истинного Бога, государство заставляло поклоняться себе самому, насаждая языческий культ Родины-Матери (которая, правда, больше напоминала злую мачеху из русских народных сказок, видевшую смысл жизни в том, чтобы извести свою падчерицу — не зря ведь шведский писатель Август Стриндберг говорил, что государство называет себя Родиной тогда, когда начинает убивать своих граждан). «Есть слова очень важные: октябрёнок, пионер, коммунист, партия, мир. Но самое важное, самое дорогое слово — Родина» — это из «Букваря», по которому меня учили читать в незапамятные времена. Культ насаждался с самого детства. А христиане, как и две тысячи лет назад, вновь отказывались вписываться в безбожную систему, поклоняясь и служа Истинному, Живому Богу, а не Отечеству, воспевая в своих гимнах Христа, а не Родину, стремясь в Царство Небесное, а не в мифический коммунизм (правда, для «профессиональных любителей Родины», сиречь жрецов культа, он уже тогда был вполне реальным), не гордясь «достижениями» в области балета и покорения космоса (гордыня — это грех, если кто не в курсе, и ещё превосходное средство манипуляции людьми), а хвалясь Крестом Христовым (Гал.6:14). Iēsous estin Kyrios. Иисус — Господь.
Казалось бы, время сейчас уже другое... ан нет. Старые, покрытые нафталином и толстым слоем пыли богомерзкие идолы вновь оказываются востребованными.
Осознаёт ли это автор, восхищающийся «шпионкой Дашей»?

понедельник, 3 сентября 2012 г.

Ещё о плодах безбожия

Интересно, что одной из причин снижения числа женщин, участвующих в The Amazing Meeting, ежегодной крупнейшей встрече атеистов, гуманистов и скептиков в США, является... сексизм и домогательства по отношению к участницам конференции воинствующих безбожников, регулярно собирающихся, чтобы делиться друг с другом своим неверием (и ведь не лень...). Проблема настолько актуальна, что организаторам даже пришлось нанять специального консультанта. Трудно представить, чтобы такое происходило, к примеру, на конгрессе евангелистов.
Не так важно, что там происходит на самом деле: то ли некоторые мужчины на самом деле не желают сдерживать свои, как считают сами атеисты, природные и вполне естественные инстинкты самцов, когда-то якобы эволюционировавших из животных, то ли просто феминистки видят в каждом представителе противоположного пола «мужскую шовинистическую свинью» и потенциального насильника. Важно то, что никакой консультант не поможет ни тем, ни другим: упомянутые инциденты — лишь мелкое, незначительное проявление испорченной грехом человеческой природы. С консультантом или без оного, они всё равно останутся теми же, кем и были — необращёнными, неомытыми грешниками, нуждающимися в покаянии и возрождении. Что они, как раз-таки, и отвергают.

вторник, 21 августа 2012 г.

О переосмыслении ценностей или Антирецепт счастья

Дехристианизация и нравственная деградация становится в Европе уже привычным явлением:
Во все времена прелюбодеяние рассматривалось как нечто в высшей степени аморальное и греховное: достаточно самого факта нарушения обетов верности супругу, не говоря уже о том, что физическая близость делает людей тем, что Библия называет «одной плотью»: брак связывает двух людей на всю жизнь невидимыми узами, а супружеская измена (а тем более развод и повторный брак!) разрушает то, что связал Сам Бог. Не случайно в Ветхом Завете прелюбодеяние наказывалось смертью, как один из самых тяжких грехов. По Новому же Завету он автоматически лишает человека Царства Небесного (1Кор.6:9,10) — то, чего и добивается Сатана, вдохновляющих таких «исследователей». «Брак у всех [да будет] честен и ложе непорочно; блудников же и прелюбодеев судит Бог»(Евр.13:4). «Кто же прелюбодействует с женщиною, у того нет ума; тот губит душу свою, кто делает это» (Прит.6:32). Именно это и предлагается теми, кого Бог, похоже, действительно лишил ума и полностью оставил во власти их порочной, греховной природы: «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства... Они знают праведный [суд] Божий, что делающие такие [дела] достойны смерти; однако не только [их] делают, но и делающих одобряют» (Рим.1:28,32).

воскресенье, 12 августа 2012 г.

Художник всегда прав? или Грустные размышления об искусстве

С детства нам внушали, что «учитель всегда прав», затем, с возрастом, место учителя занял начальник, который тоже «всегда прав». Периодически говорится о том, что всегда прав клиент и покупатель — но я этому не верю (в частности, исходя из личного опыта). А на днях к «всегда правым» добавился... художник: перед концертом в интервью газете «Коммерсант» певица Мадонна, призвав простить участниц скандальной панк-группы Pussy Riot за «панк-молебен» в храме, заявила, что «Художник всегда прав, когда он выражает себя». По большому счёту, к заявляниям «каждой заморской бляди, тем более пятидесятилетней», как метко назвал её в своё время протодиакон Андрей Кураев, вряд ли стоило бы относиться столь серьёзно (если вдуматься, с какой стати он должен быть прав? кто так решил? на каком основании? кто имеет право причислять себя к художникам? до каких границ может доходить это самовыражение? и т.д.), однако помимо пресловутой «заморской бляди» «уважать принцип свободы, без которой творчество невозможно» призвал российские власти глава министерства культуры Франции Орели Филиппетти, а спецпредставитель ООН по культурным правам Фарида Шахид призвала Россию немедленно прекратить преследование «деятелей социального искусства»(!). Аналогичные заявления поступили от депутатов бундестага. За всем этим стоит целая философия современного постхристианского общества. Уже не первое десятилетие уничтожаются абсолюты, стираются привычные границы между добром и злом, добродетелью и пороком, красотой и уродством. «Права человека» давно стали надёжным убежищем для преступников и асоциальных личностей, а «тирания индивидуума», который может теперь позволить себе практически всё (если, конечно, это находится в русле господствующей лево-либеральной идеологии и не выходит за чётко определённые рамки «политкорректности»), подчас доходит до абсурда. И вот теперь обычное хулиганство называется «самовыражением художника» и «социальным искусством».
Впрочем, удивляться тут нечему: процесс начался уже больше столетия назад: переосмысление и, в конечном счёте, отказ от традиционных духовных (христианских) и культурных ценностей, дух протеста и разрушения проявился в искусстве авангардизма (дадаизма, кубизма, супрематизма и пр.) и его ранней ступени — модернизма, а затем — в так называемом «современном искусстве», составной частью которого и стали всевозможные эпатажные перформансы, хэппенинги и «инсталляциями» (попросту, кучи разного хлама). Новому «искусству» были свойственны отказ от реализма, примитивность форм, хаотичность, деструктивность, крайний субъективизм. Искусство, по сути дела, превратилось в антиискусство. На смену старым мастерам прошлых веков пришли эпатирующие бездари, аферисты или просто не совсем адекватные люди типа Матисса, Малевича, Кунинга, Ротко и другие, которые стали выдавать нелепую мазню за шедевры искусства («Безобразие, что это, осел хвостом писал или что?» — возмутился Н.С.Хрущёв, посетивший выставку авангарда. «Вы что, рисовать не умеете? Мой внук и то лучше нарисует»), а плоды своего больного воображения — за некое особое «видение мира», якобы недоступное «непосвящённым». Однако «раскручивание» новомодного и «прогрессивного» направления в искусстве сделало своё дело: зомбированные либеральной пропагандой восторженные почитатели восхищаются «Чёрным квадратом» Малевича (ну как тут не вспомнить сказку Андерсена про голого короля!), «шедеврами» алкоголика Джексона Поллока, разбрызгивавшего краску на холст, толстосумы платят за это десятки миллионов долларов, а знаменитую Берлинскую картинную галерею собираются освобождать под «современное искусство». Что, в общем-то, весьма символично для города, где мэр — открытый гомосексуалист, а недавний традиционный гей-парад собрал 700 тысяч(!) человек: новые «ценности» приходят на место традиционных, пороки и извращения (нравственные и культурные) — на место красоты и добродетели.
Не приходится удивляться, что в «новом искусстве» нередко проявляется явная антихристианская направленность, что выражается в кощунстве и надругательстве над христианской символикой. Акция Pussy Riot — лишь одно из звеньев в этой цепи.

P.S. Примечательно, что панк-группа Pussy Riot стала кандидатом на премию Кандинского, которая вручается в России за достижения в области современного искусства.

четверг, 2 августа 2012 г.

Кто боялся Инквизиции?

Тот факт, что величайшие умы человечества, заложившие основы современных научных знаний, в большинстве своём, были людьми верующими, всегда доставлял воинствующим атеистам определённые неудобства: на фоне этого заявления типа «верят только отсталые и малообразованные люди», «наука и религия несовместимы», «учёным может быть только атеист» и т.п. звучат достаточно нелепо и выставляют делающих оные в весьма невыгодном свете. Попадаются, конечно, отдельные экземпляры, которые берут на себя смелость утверждать, что все верующие, кем бы они ни были — идиоты (недавно как раз с таким общался: ненависть к христианству и христианам у него просто зашкаливала), но таковые — редкость даже в атеистической среде. Приходится выкручиваться и сей феномен как-то объяснять. И вот недавно столкнулся, причём неоднократно, с весьма оригинальным «объяснением»: дескать, они вынуждены были притворяться верующими (ну, приблизительно как в СССР многие вступали в партию), чтобы не попасть на костёр Инквизиции, и жертвовали своими, несомненно атеистическими, убеждениями (конечно, как учёные, они же в душе не могли не быть атеистами!) ради науки!
Только вот подобная трактовка оказывается ни чем иным, как очередной атеистической глупостью. Притворяться не было никакой нужды: «свободомыслие» было уже достаточно модным: особенно в аристократических кругах Европы: «Вольнодумство в различных формах (материализма, скептицизма, деизма, атеизма, религиозного индифферентизма) пустило глубокие корни в духовной жизни общества XVII в. и было продолжением процесса секуляризации европейской культуры, начавшегося еще в эпоху Возрождения. В одном только Париже М. Мерсенн насчитывал 50 тысяч безбожников, что по тем временам было немало. Паскаль говорит даже о "моде на неверие". В светских салонах стало неприличным выдавать себя за верующего в Бога. Вольнодумцы разных мастей не без гордости заявляют о "свержении ига" религии и церкви» (Г.Стрельцова. Паскаль и европейская культура).
Напомню, что речь здесь идёт о католической Франции, где, якобы, должна была свирепствовать Инквизиция. Что же тогда говорить о протестантских странах — таких, как Англия?
Ни Паскалю, ни Бойлю, ни Лейбницу, ни Эйлеру ничто не мешало быть «вольнодумцами», такими, как были Вольтер, Дидро, Руссо или Гольбах. Более того, в какой-то степени это было даже выгоднее — учитывая настроения того времени. И уж никто не заставлял их заниматься богословием и писать труды в защиту христианской веры от этих самых вольнодумцев или учить древние языки для того, чтобы читать Библию в оригинале, как это делал Бойль. И уж тем более нечего было опасаться ни Фарадею, ни Максвеллу, жившим в XIX в. и совмещавшим свою научную деятельность со служением в качестве старейшин своих церквей. Или они это делали тоже из страха перед Инквизицией?

суббота, 7 июля 2012 г.

О мотивах...

Когда в начале 20-х гг. бывший священник Михаил Галкин (литературный псевдоним Михаил Горев), ставший активным пропагандистом атеизма, на страницах «Безбожника» обвинил баптистов в том, что они работают на деньги капиталистов, те ответили ему письмом, в котором было сказано:
Вор всегда о всех думает, что все воры; развратник никак не может себе представить, что могут быть чистые отношения между полами. Вы, гр. Горев, не можете себе представить, что можно иметь убеждения, не будучи подкупленным.
(ЦПА, ф.17, оп.60, ед.хр.509, лл.80—81) 117
(Александр Нежный. Изгнание Бога. М.: «Хлебъ», 2011. С.142).
К сожалению, сейчас немало таких вот «горевых», которые постоянно, как попугаи, повторяют, что «Церковь — это бизнес», что все служители думают только о деньгах и т.п. Вышесказанное вполне можно отнести и к ним: видимо, искреннее следование своим убеждениям, без каких-либо корыстных мотивов, а уж тем более жертвование чем-либо ради них, им недоступно даже на уровне мыслей.

воскресенье, 17 июня 2012 г.

Дети Божии или чада гнева?

Однажды Джеймс Каллаган, будущий премьер-министр Великобритании, спросил известного североирландского священника и политика (в 2007 г. он стал Первым министром Северной Ирландии — при том, что был протестантом), основателя Свободной пресвитерианской церкви Ольстера преп. Иана Пейсли (Ian Paisley): «Мистер Пейсли, разве мы не все дети Божии?». На что тот ответил: «Нет, мы — чада гнева».
Поразительно, но как часто многие заявляют, что мы все — дети Божии. А ведь Св.Писание на этот счёт говорит достаточно ясно. Дети Божии — это только те, кто уверовали в Иисуса Христа и родились свыше: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Иоан.1:12,13). до этого же они — враги Богу (Рим.5:10, Кол.1:21) и чада гнева (Еф.2:3).
/div>

понедельник, 11 июня 2012 г.

Код Перова. Размышления над картиной В.Г.Перова «Трапеза»

Друзья прислали статью и, прочитав её, я сразу же попросил разрешения её опубликовать.

Побывали недавно в Русском музее. На все было часа два или три, так что бегом-бегом по залам. Но были картины, которые зацепили. Зацепили крестьянские портреты Венецианова, особенно после множества «лиц с обложек» — наверное, так сейчас назвали бы портреты знати. И после залов портретной живописи жанровая все-таки заставляет остановиться. Но особенно зацепила перовская «Трапеза», чаще известная как «Монастырская трапеза».

В.Г. Перов. Трапеза (1865-1876)
Изображение находится в общественном достоянии

Если поищете в Интернете, легко найдете описание картины, которое в двух-трех строках расскажет об «обличительной сатире», «карикатуре на духовенство». Но цепляет в картине не это.
На первом плане — заплывшее жиром лицо монаха, сомкнувшего руки на необъятном животе. За столом с ним — прочая «братия»: кто рассказывает сальный анекдотец, кто спешит засунуть в рот кусок, кто набирает с собой, а один недовольно, с нетерпением смотрит на прислугу, что все не может откупорить бутылку — «Сколько можно ждать?». Центр картины — более чем щедрый стол, ярко контрастирующий со скромной, практически храмовой, обстановкой. На втором плане слева — распятие, о котором вроде как забыли пирующие, справа — просящая подаяния нищенка с детьми, до которой трапезничающим тоже нет дела, на другом плане справа — барыня с мужем-чиновником, перед которой раболепно распростерся один из «братии», а слева — откупоривающий очередную бутылку слуга.
Казалось бы, все яснее ясного. Пирующие до ожирения церковники, забывшие о своем предназначении, раболепствующие перед богачами, отворачивающиеся от нищих. Действительно, можно отнести эту картину к сатире и карикатуре.
Но карикатуры по одиннадцать лет не пишутся, вот в чем загвоздка. У Перова, действительно, немало произведений, обличающих церковь, особенно среди ранних: это и «Сельский ход на Пасхе» (запрещенный на несколько лет к показу), и «Проповедь в селе», и «Чаепитие в Мытищах». Но эти картины были созданы в ранний период, писались быстрее, и планов в них гораздо меньше. Они действительно обличительные и карикатурные по сути.
Перов обращался к теме веры и в поздний период, и это были уже совсем другие картины — «Христос в Гефсиманском саду» (1878), «Никита Пустосвят и спор о вере» (1880), «Первые христиане в Киеве» (1880). Если ранние картины Перова — зарисовки с натуры, то поздние — попытки осмыслить истоки и историю христианства. Получается, что «Монастырская трапеза» попадает ровно посередине. Пишется она одиннадцать лет (1865—1876), и даже при поверхностном знакомстве с биографией Перова видно, что за это время в его жизни многое произошло. С одной стороны, он становится признанным мастером, учителем, с другой — теряет во время эпидемии жену и детей, сближается с некоторыми из самых ярких мыслителей своего времени (его «Портрет Ф.М. Достоевского» знаком, наверное, каждому). Посмотрите, сравните два его автопортрета — 1851 и 1879 года. Вы все поймете сами.
Итак, перед нами не шарж, не быстро набросанная карикатура. Перед нами послание, которое художник писал очень долго и тщательно. Послание, в котором многое закодировано, многое требует внимательного прочтения. Давайте попробуем вчитаться.
На переднем плане — пирующая братия, центральная фигура при первом взгляде ну очень напоминает одного из нынешних церковных чиновников, а зал немного напоминает трапезную Троице-Сергиевой Лавры (впрочем, есть похожие и в других монастырях). Здесь четко прописано все, что нам так претит в сегодняшней церкви — непомерная роскошь, пошлость, лицемерие, стяжательство. Ощущение даже такое, что автор своими персонажами словно перечисляет все то, в чем обвиняют нынче (как видно, и тогда) церковь. И лица, тщательно прописанные, просто отталкивающие. И правда, напрашивается вопрос: «И это духовенство? И это церковь?».
Следующее яркое пятно — это барыня. Здесь вроде бы все тоже понятно. Один «монах» распростерся перед ней, другой раболепно указывает, мол, пожалуйте за стол. Позади барыни разномастный люд — нынешний «средний класс», с явным любопытством разглядывающий (и явно пересуживающий) эту сцену прислуживания церковников богачам. Но по лицу барыни видно — ей самой эта сцена неприятна. Она не получает никакого удовольствия от того, что перед ней так лебезят, ей этого не хочется, да и ее престарелому супругу этого совсем ни к чему, ему бы присесть где-нибудь, и чтобы не приставали. Так что же получается? Да, есть раболепствующие перед властью и богачами церковники. Но это не значит, что их к этому принуждает та самая власть. Это — их личная инициатива, не всегда приятная и уместная для тех, перед кем они лебезят.
Итак, мы раскрыли одну из шифровок Перова. Становится интересно: что же еще зашифровано в картине? Продолжим вглядываться.
На заднем плане, позади основного стола, стоит еще один стол. Он пуст, единственная утварь — простая миска и одна простая кружка. За столом — тоже братия, но совсем другая. Простые монахи, не имеющие никакого отношения к пирующим. Связующее звено между двумя столами — два монаха, с укоризной смотрящие от заднего стола на то, что происходит на переднем плане. Для переднего же стола этого, «простого», будто и вовсе не существует. А вот сейчас давайте попробуем взглянуть иначе на композицию, на планы.
Передний стол здесь вообще существует сам по себе, этакое «государство в государстве». Он явно неуместен в общей, храмовой обстановке. Он со всех сторон окружен чуждыми ему элементами. Слева — иконостас, сзади — простой стол, справа — «народ», со своим разрывом между бедными и богатыми (барыня и нищенка), а перед ними находимся мы с вами, но им до нас (наблюдающих со стороны, современников, потомков) дела тоже нет. Они сами по себе. Да, они находятся в церкви. Но они — не церковь. Они — некий «паразитирующий организм», притягивающий к себе все внимание. А что же тогда, кто же тогда церковь?
Приглядимся к тому, что происходит за задним столом. Вот здесь и находится истинное монашество. Здесь — простота, чтение Евангелия, общение с народом (видите людей, слушающих чтение?). И здесь, вдруг, невидимо ни для кого, кроме читающего — некая птичка, словно осеняющая этот стол своим полетом. Да, это не величественный белый голубь, это не глас с небес, слышимый для всех. Это — небольшой знак Его присутствия, видимый тем, кто готов видеть. А кто в результате «готов видеть»? Читающий Евангелие и стоящий лицом к распятию, лицом к страдающему Христу.
А вот с этого момента последим за светом. Художник нам уже показал часть истинной церкви, но он показывает и больше. Церковь — это не только несколько верных. На этом же плане, параллельно заднему столу, мы видим еще два цветовых и световых пятна. Это распятие и иконостас. И таким образом, задний план простирается шире, чем передний, почти обнимает собою все остальное. Задний план — это та самая «неприметная», но самая настоящая Церковь — распятый Христос, святые, таинства (иконостас, алтарь) и те немного верных (хотя их и не так уж мало, просто они на заднем плане, и их «закрывают» сидящие на переднем), которые непричастны к творящейся вакханалии и живут Словом Божиим (читаемое Евангелие) и Его Духом (птица).
Но не слишком ли много мы вчитали в картину? Действительно ли художник все это подразумевал? Если и есть какие-то сомнения, то Перов на заднем плане неожиданно четко прописывает слова на стене (это особенно видно на оригинале в Русском музее, и к сожалению, теряется в электронных копиях). Если смотреть на картину, то становится ясно, что четко прописанные слова предназначены для зрителя, ведь остальной фон — роспись той же самой стены с цветами и пейзажами - нарисован расплывчато, приблизительно.
Итак, мы подходим к самому главному. Перов, умело разбросав разные подсказки по всей картине, заставил всмотреться, вчитаться. Теперь хочется рассмотреть и прочитать и словесное послание. Это — четыре отрывка из Евангелий, четыре разных высказывания Христа. Перов дает нам подборку, которая вряд ли появилась бы именно в этой последовательности, а уж на стене монастырской трапезной — тем более. Первый отрывок, к сожалению, прочесть довольно сложно (из-за освещения в музее и бликов), можно только гадать. Но остальные три видны совершенно четко:
«Лазарь, выйди вон» (Ев. от Иоанна, 11:43).
«Не судите, да не судимы будете» (Ев. от Матфея, 7:1).
«Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте» (Ев. от Иоанна, 14:1).
Эти слова написаны выше всех персонажей картины, представляя словно бы надпись или некий девиз. Они явно обращены к зрителю, к аудитории. Никто из персонажей картины их не видит.
«Лазарь, выйди вон». Это слова из истории о воскрешении Лазаря. В евангелиях представлено несколько историй о том, как Христос воскрешал из мертвых. Но только в истории с Лазарем речь идет о том, кто долго болел, уже умер и оплакан, несколько дней как схоронен и «уже смердит». Здесь речь идет о воскрешении того, про кого все бы сказали, что и воскрешать уже нечего. Пошли необратимые процессы гниения. Но для Христа нет ничего невозможного. Он — воскресение и жизнь. И здесь эти же слова обращены к церкви, которую многие считают вконец прогнившей, неспособной возродиться. «Лазарь, выйди вон!» — напоминание нам о Том, Кто способен воскресить, возродить, обновить даже то, что, казалось бы, безнадежно омертвело и неспособно к жизни.
Остальные два послания — нам с вами. Да, то зло, какое мы видим в церкви, оно существует: стремление к роскоши и наживе, лицемерие, пренебрежение к «простому народу», раболепное и корыстное преклонение перед властью. Но, во-первых, это еще не вся церковь, а может, и не церковь вовсе. Они сами по себе. Есть в этих же стенах настоящая церковь, где проповедуется Христос распятый, где обитает Дух Святой. А нам с вами остается следить за собой и не судить. Если есть тот, Кто способен воскрешать, так есть и Тот, Кто способен судить.
«Да не смущается сердце ваше. Веруйте в Бога, и в Меня веруйте». Нам остается веровать и не судить. Смотреть на Христа распятого. Читать Евангелие. Стремиться к простоте. Чуждаться беззакония. И заботиться о тех, кому нужна помощь. Ведь фигура нищенки так и остается одинокой — о ней не позаботился никто. Может быть, это то, что можем сделать мы с вами?

04.04.2012 © Нина Корякина

P.S. Сам сходил в Русский музей и снял крупным планом фрагмент картины — тот, где настоящая Церковь.


пятница, 18 мая 2012 г.

Просто мысли

Бродя по заморским форумам, случайно обратил внимание на подпись одного из участников. Это цитата из Клайва Льюиса: "Christianity, if false, is of no importance, and if true, of infinite importance. The only thing it cannot be is moderately important". В чём-то перекликается с изречением известного еврейского раввина Абрахама Иешуа Гешеля (1907—1972): «Если Бог — не важнее всего, то Он вообще не важен».

понедельник, 7 мая 2012 г.

«Ты ошибся!»

Не могу сказать, что являюсь большим поклонником жанра христианских комиксов, но вот по крайней мере на один из них было бы очень полезно глянуть тем, кто рассчитывает спастись, соблюдая Десять заповедей или просто не делая никому зла и будучи «порядочным человеком»: Подшутил!.

суббота, 14 апреля 2012 г.

Если Христос не воскрес (размышления на 1 Кор. 15 гл.)

Если Христос не воскрес, то вся христианская вера теряет смысл. Любая религия может претендовать на истину — но только не христианство.
Если Христос не воскрес, то Апостолы и Евангелисты были лжесвидетелями и бессовестными обманщиками.
Если Христос не воскрес, то они оказались ещё и безумцами, пожертвовав своей жизнью за ими же выдуманную сказку и не отрёкшись от неё даже перед лицом смерти.
Если Христос не воскрес, то верующие всё ещё во грехах — нет никакого искупления, никакого прощения; умершие с верой во Христа погибли навечно, поскольку уповали на ложь.
Если Христос не воскрес, то верующие в Него — самые несчастные люди на земле.
Если Христос не воскрес, то смерть так и не побеждена. С окончанием земной жизни всё закончится, и единственной разумной философией остаётся гедонизм: брать от жизни всё, ибо она одна и скоро закончится.
Если Христос не воскрес, то справедливость никогда не восторжествует, а зло не будет наказано; не будет никакого воздаяния ни праведным, ни злым.
«Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших» (1Кор.15:20)!
ВОИСТИНУ ВОСКРЕС!

суббота, 25 февраля 2012 г.

Если бы у него была волшебная палочка...

Обнаружил интересное высказывание, сделанное одним из ведущих западных атеистов, Сэмом Харрисом:
«Если бы у меня была волшебная палочка и я мог бы уничтожить либо изнасилования, либо религию, я бы, не колеблясь, уничтожил религию»
Примечательно, что заявление вызвало весьма негативную реакцию даже у его единомышленников, один из которых не поленился пообщаться на эту тему с другими атеистами (женщинами), в прошлом оказавшихся жертвами изнасилований, и поинтересоваться их мнением на этот счёт. Больше всего его возмутил тот факт, что многие атеисты считают, что мнение самих жертв изнасилований в данном контексте вообще нерелевантно. Впрочем, по словам того же Харриса, there's nothing more natural than rape. Какие там ещё жертвы, чего их спрашивать?
Как очеь мудро заметил Блёз Паскаль, «Действительно, для религии достославно иметь врагами таких неблагоразумных людей; сопротивление их так неопасно для нее, что, напротив, служит к утверждению ее главных истин. Ибо христианская вера, главным образом, стремится установить два следующие положения: растление нашей природы и Искупление. А если они и не доказывают истины Искупления святостью своих нравов, то, по крайней мере, замечательным образом подтверждают растление природы такими неестественными чувствами.» (Блез Паскаль. Мысли о религии. Перевод с французского: С. Долгова. Публикуется по изданию: Паскаль. Мысли о религии. М.: Типография И. Д. Сытина и Ко, 1892).
А, всё-таки, хорошо, что у Харриса нет волшебной палочки.

среда, 11 января 2012 г.

О благе без Бога – мнение атеиста

Обнаружил интереснейшей высказывание Жана-Поля Сартра (1905–1980), известного французского философа, представителя атеистического экзистенциализма:

Экзистенциалисты... обеспокоены отсутствием бога, так как вместе с богом исчезает всякая возможность найти какие-либо ценности в умопостигаемом мире. Не может быть больше блага a priori, так как нет бесконечного и совершенного разума, который бы его мыслил. И нигде не записано, что благо существует, что нужно быть честным, что нельзя лгать; и это именно потому, что мы находимся на равнине, и на этой равнине живут одни только люди.
Достоевский как-то писал, что "если бога нет, то все дозволено". Это - исходный пункт экзистенциализма. В самом деле, все дозволено, если бога не существует, а потому человек заброшен, ему не на что опереться ни в себе, ни вовне...
С другой стороны, если бога нет, мы не имеем перед собой никаких моральных ценностей или предписаний, которые оправдывали бы наши поступки.
(из статьи Сергий Рыбаков, протоиерей. Анализ влияний некоторых религиозно-философских учений на развитие системы образования России)

понедельник, 9 января 2012 г.

Сколько ученых сожгли церковники?

Очень хорошая статья православного публициста Сергея Худиева (как раз только что у меня состоялся диспут на эту тему – как и следовало ожидать, безрезультатный):
На вопрос «Почему же миф об «ученых, сожженных церковниками», повторяется с таким упорством?» автор даёт, на мой взгляд, единственный правильный ответ: «Этому есть ряд причин — интеллектуальная лень, нелюбопытство, зашоренность, упорное нежелание признавать факты, противоречащие раз и навсегда принятым представлениям. Одним словом, косность и догматизм, которые атеисты так любят приписывать людям верующим».