На днях пересмотрел «Инкогнито из Петербурга» Леонида Гайдая — одну из отечественных экранизаций гоголевского «Ревизора». И постановка, и игра актёров (А.Папанов в роли Городничего) — на высшем уровне, однако, к огромному сожалению, режиссёр, похоже, не увидел в авторском тексте самого главного, а именно — замысла Гоголя: «Ревизор» — это не просто комедия, высмеивающая коррумпированных и любящих воровать чиновников. Это аллегория, причём апокалиптическая, наполненная многочисленными, едва заметными (причём далеко не всем) символами, которые скрываются за, казалось бы, совершенно малозначительными деталями (апокалиптика вообще свойствена творчеству писателя).
Хлестаков — это Антихрист. Чиновник 14-го класса, самого низкого, но выдающий себя за высшего и требующий первенства и почестей («только оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность»), которые и получает. Он останавливается в номере под лестницей — Гоголь, православный христианин, уделял этому символу духовного восхождения большое внимание («под лестницей» означает низвержение), уже осквернённом (ранее там подрались проезжие офицеры). Приезжает он на Василия Египтянина — праздник в честь несуществующего «святого» (отступничество затронуло даже Церковь). В противоположность Христу, Который призвал Своих первых учеников, когда они ловили рыбу (тяжёлый труд для пропитания), Хлестаков «вербует» двух лжепророков, Бобчинского и Добчинского, когда они пришли в трактир отведать свежей сёмги (тоже рыба, но здесь — чревоугодие, угождение плоти). Христос чтил Своего Отца (Ин. 8:49), Хлестаков же — злословит («Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно»). И обольщает он тех, кого за грехи и лицемерие («А я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви», — хвалится Городничий, укравший деньги на постройку церкви при богоугодном заведении, где больные «как мухи выздоравливают», и оправдывающий свою греховную жизнь тем, что, якобы, «это уже так самим Богом устроено») Бог окончательно лишил разума: «И за сие пошлёт им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фесс. 2:11).
Именно поэтому так важна немая сцена в самом конце пьесы, когда жандарм сообщает о прибытии уже настоящего ревизора — грядёт Истинный Судия, Который «воздаст каждому по делам его» (Мф.16:27), Его не обмануть, не подкупить. А вот у Гайдая этой сцены как раз и нет: вместо неё — этакая маленькая творческая отсебятина: чиновники, придя в себя после короткого замешательства, начинают лихорадочно пересчитывать деньги (что одного ревизора подкупить, что другого...). Впрочем, как мне кажется, это тоже символично: в атеистической картине мира (а фильм снимался в атеистическом СССР) нет никакого воздаяния ни злым, ни праведным.
Хлестаков — это Антихрист. Чиновник 14-го класса, самого низкого, но выдающий себя за высшего и требующий первенства и почестей («только оказывай мне преданность и уваженье, уваженье и преданность»), которые и получает. Он останавливается в номере под лестницей — Гоголь, православный христианин, уделял этому символу духовного восхождения большое внимание («под лестницей» означает низвержение), уже осквернённом (ранее там подрались проезжие офицеры). Приезжает он на Василия Египтянина — праздник в честь несуществующего «святого» (отступничество затронуло даже Церковь). В противоположность Христу, Который призвал Своих первых учеников, когда они ловили рыбу (тяжёлый труд для пропитания), Хлестаков «вербует» двух лжепророков, Бобчинского и Добчинского, когда они пришли в трактир отведать свежей сёмги (тоже рыба, но здесь — чревоугодие, угождение плоти). Христос чтил Своего Отца (Ин. 8:49), Хлестаков же — злословит («Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно»). И обольщает он тех, кого за грехи и лицемерие («А я, по крайней мере, в вере тверд и каждое воскресенье бываю в церкви», — хвалится Городничий, укравший деньги на постройку церкви при богоугодном заведении, где больные «как мухи выздоравливают», и оправдывающий свою греховную жизнь тем, что, якобы, «это уже так самим Богом устроено») Бог окончательно лишил разума: «И за сие пошлёт им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи» (2 Фесс. 2:11).
Именно поэтому так важна немая сцена в самом конце пьесы, когда жандарм сообщает о прибытии уже настоящего ревизора — грядёт Истинный Судия, Который «воздаст каждому по делам его» (Мф.16:27), Его не обмануть, не подкупить. А вот у Гайдая этой сцены как раз и нет: вместо неё — этакая маленькая творческая отсебятина: чиновники, придя в себя после короткого замешательства, начинают лихорадочно пересчитывать деньги (что одного ревизора подкупить, что другого...). Впрочем, как мне кажется, это тоже символично: в атеистической картине мира (а фильм снимался в атеистическом СССР) нет никакого воздаяния ни злым, ни праведным.
Комментариев нет:
Отправить комментарий